В бумагах NataLie я нашел свои записки, писанные долею до тюрьмы, долею из Крутиц. Несколько из них я прилагаю к этой части. Может, они не покажутся лишними для людей, любящих следить за всходами
личных судеб, может, они прочтут их с тем нервным любопытством, с которым мы смотрим в микроскоп на живое развитие организма.
Неточные совпадения
— Томилин инстинктом своим в бога уперся, ну — он трус, рыжий боров. А я как-то задумался: по каким мотивам действую? Оказалось — по мотивам
личной обиды на
судьбу да — по молодечеству. Есть такая теорийка: театр для себя, вот я, должно быть, и разыгрывал сам себя пред собою. Скучно. И — безответственно.
Этот дух, совсем не противоположный правде демократических программ, прежде всего требует
личного и общественного перевоспитания, внутренней работы воли и сознания, он ставит
судьбу общественности в зависимость от внутренней жизни человеческой личности, нации, человечества, космоса.
На этом пути отрицается огромное значение духовного подбора личностей,
личных качеств и призваний,
личной годности, не возлагается на личность вся огромная ответственность за
судьбу общественности.
Вследствие неудачи первой любви он отказался от «
личного счастья» (правда, не без возможности когда-нибудь неожиданно счастливого поворота
судьбы).
Процесс не только мирового, но и
личного спасения совершается историей, так как
судьба личности зависит от
судьбы мира.
В области материальных интересов, как, например: пошлин, налогов, проведения новых железных дорог и т. п., эти люди еще могут почувствовать себя затронутыми за живое и даже испустить вопль сердечной боли; но в области идей они, очевидно, только отбывают повинность в пользу того или другого политического знамени, под сень которого их поставила или
судьба, или
личный расчет.
Весь жизненный процесс этого замкнутого, по воле
судеб, мира был моим
личным жизненным процессом; его незащищенность — моею незащищенностью, его замученность — моею замученностью; наконец, его кратковременные и редкие ликования — моими ликованиями.
Я родился на свет, облагодетельствованный настоящим порядком вещей, но я из этого порядка не извлек для себя никакой
личной выгоды: я не служил, я крестов и чинов никаких от правительства не получал, состояния себе не скапливал, а напротив — делил его и буду еще делить между многими, как умею; семейное гнездо мое разрушил и, как ни тяжело мне это было, сгубил и извратил
судьбу добрейшей и преданнейшей мне женщины…
Не много разнились они и в своей
судьбе: во всю жизнь вокруг них густела какая-то тайна, именно потому, что они были слишком чисты и ясны, и как одному, так и другому не выпало на долю ни одной капли
личного счастья.
Я встречал только людей, которые всегда всё винили, на всё жаловались, упорно отодвигая самих себя в сторону из ряда очевидностей, опровергавших их настойчивые доказательства
личной непогрешимости, — они всегда сваливали свои неудачи на безмолвную
судьбу, на злых людей…
Теперь Овэну оставалась только пропаганда и
личное участие в
судьбе рабочего класса.
Личность есть парадокс для рациональной мысли, она парадоксально совмещает
личное и сверхличное, конечное и бесконечное, пребывающее и меняющееся, свободу и
судьбу.
Поэтому в жизни пола происходит особенно трагический конфликт личности и общества, фатальное столкновение
личных и общественных
судеб.
Суженый для Нелли составляет всё: смысл жизни,
личное счастье, карьеру,
судьбу.
Я стал ему возражать, ставя вопрос так, что, каким бы на оценку тогдашней эмиграции ни оказался Александр Иванович, все-таки эти господа и он — величины несоизмеримые и можно многое простить ему в
личных недостатках за то, что он сделал для того движения, без которого и его тогдашние обличители из эмиграции пребывали бы в обывательском равнодушии к
судьбам родины и полной безвестности.
Судьба мира и человека трагична вследствие этого коренного дуализма истины и полезности, субъективного,
личного духа и духа «объективного», общего, дуализма существования и объективации.
«Проклятые вопросы» сделались слишком жизненными, слишком реальными вопросами, вопросами о жизни и смерти, о
судьбе личной и
судьбе общественной.
Личная трагедия, кризис,
судьба переживаются как трагедия, кризис,
судьба мировые.
Судьба человека для Достоевского есть
судьба личности,
личного начала в человеке.
Не о
личном совершенствовании тут идет речь, а о духовных изменениях и обретениях в жизни обществ и народов, в
судьбах истории.
Он не мог примириться с гибелью своих
личных, частных надежд, не вынес столкновения великого дела Петра со своими маленькими делами, со своей маленькой
судьбой.
Такова
судьба не великих людей, не grand-homme, которых не признает русский ум, а
судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю Провидения, подчиняют ей свою
личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.